У тебя такой вид, будто ты сейчас упадешь. Майк, пойдем со мной. Мы обшарим этот дом метр за метром. Что может быть в комнате у сумасшедшего? Вырезанные из бумаги куклы? Может быть, себе он тоже пишет записки. Именно так я и подумал. Сондгард закричал, и они подождали, пока он мчался к ним по гравию.
Боб, у тебя есть общий ключ? Один для всех внутренних дверей? Не волнуйтесь, я выполню свои обязательства в нашей сделке. Безумец же обмяк на складном стуле, он жевал внутреннюю сторону своей щеки и пытался думать. Ему необходимо было многое обдумать. Мебель принадлежала не ему, она досталась ему вместе с комнатой. Все уже стояло там, когда он поселился там позавчера. Не одежда и не чемодан. А что еще было в комнате? Его экземпляр пьесы, которую они собирались репетировать, с подчеркнутыми для него репликами.
Но пьеса им тоже не поможет. Там оставалась одежда, которая была на нем вчера вечером. Например, туфли попрежнему оставались мокрыми. Но туфли стояли на самом дне шкафа, а он был сейчас в новых сухих. Скорее всего, он просто откроет шкаф, посмотрит внутрь, увидит висящую на плечиках одежду, туфли на дне его, вот и все. У него вообще нет оснований прикасаться к туфлям. А даже если он прикоснется, что такого? Его туфли оказались влажными.
Он мог бы придумать историю, чтобы объяснить это. Прошлой ночью он с компанией вернулся домой пьяным и вместо того, чтобы сразу же лечь спать, принял душ, но он был так пьян, что полез под воду, не сняв ботинок. Затем он снял с себя все сразу. Такая история объясняла и то, почему мокрая остальная одежда. Он запихнул влажные рубашку, нижнее белье и носки в корзину для грязного белья. Мокрые брюки висели в дальнем углу шкафа. На одежде отсутствовали пятна крови, так что им придется принять его объяснения. А вокруг полно людей, готовых подтвердить, что они и в самом деле слишком много выпили вчера вечером.
Но существует еще отпечаток пальца. Он даже не подумал об отпечатках, вообще ни разу не подумал. История с отпечатком пальца выглядела глупой. Не было никаких причин писать ту записку на зеркале, сумасшедший едва ли смог бы вспомнить, почему он захотел написать ее.
Даже если забыть об отпечатках, идея была глупой. Безумец обнаружил, что он слишком многое забыл, многие вещи, известные ему раньше, до психиатрической лечебницы. Безумец должен был вести себя очень осторожно, пока он учился всему заново.
